Воспоминание 3 (Моё, прошлое воспоминание 2.6, следующее - 3.0. Начало - 2.1)

Это было давно. Тогда ещё я был с Мраковеем. От Лиги Исследователей мне поступило заманчивое предложение должности второго мага в экспедиции к древнему городу титанов Улдуму. Я не стал долго думать и, приняв его, начал собираться. Не буду описывать дорогу в Танарис, она до ужаса прозаична. Гоблин-проводник нам попался не очень говорливый. За вёсь поход по пескам пустыни мы слышали его голос всего несколько раз. И то, это было тогда, когда он давал советы. Признаться, весьма ценные и полезные. Прибыв на место, он удалился, заверив, что будет привозить припасы каждые пять дней, как и было оговорено ранее. Неделю группа в составе тридцати представителей Лиги стояла перед вратами Улдума и никак не могла проникнуть внутрь. Размер створок поражал, они были просто огромны! В первые дни энтузиазм бил ключом, выдвигались десятки предложений, как попасть внутрь. Но, ни одно из них, к сожаленью, не увенчалось успехом. За эту неделю рыли и подкоп, и ковыряли петли, и пытались вырезать в воротах проход, и многое другое. Единственный результат дал только направленный взрыв. Весь лагерь собрался посмотреть на это. Тогда не было видно только охранников. Вот они то, как раз были постоянно заняты. Все эти дни нас доставала не только жара, но и местное зверьё. Гигантские скорпионы, гиены и элементали не лучшая компания, поэтому пятеро лучших стрелков Лиги охраняли лагерь. И вот… когда пыль после взрыва осела, на вратах была лишь небольшая выбоина. Подразделение пиротехников во главе и Каггом, возлагавшее на этот взрыв большие надежды, расстроено удалилось проверять расчёты и искать ошибку в свою палатку. Скучающие и вынужденные сидеть без дела, археологи с документалистами разбрелись по своим. На последующем собрании кто-то предложил оставить врата в покое и пробивать скалу в ближайшее к поверхности помещение. План был принят и одобрен, а в Лигу через коммуникатор был направлен соответствующий запрос оборудования. Через два дня вместе с поставками продовольствия привезли прибор, который позволил прозондировать скалу и определить оптимальное место пробоя. Ну и здоровенная была штуковина, мы тогда всё прокляли, пока таскали её по горам. Почти сутки попеременно мучились с ней, но, в конце концов, нашли нужное место в глубине скал. Оно располагалось на маленьком плато, значительно выше пустыни, оттуда открывался чудесный вид. Как только по лагерю пронеслось известие о находке, обрадованные пиротехники сразу же загрузили всех кого могли ящиками с взрывчаткой и послали туда. Так мало того, как только мы пришли, меня заставили проплавить узкие и глубокие отверстия в скале. После, в них закладывали заряды. Моё терпение лопнуло примерно на пятидесятой. Устроив маленькую забастовку, я выторговал в обмен на продолжение работы сытный внеплановый ужин. Гном Крибби, наш первый маг, при виде этого сказал, что я продешевил, надо было торговаться до двух ужинов. Но, так или иначе, к вечеру всё было готово, дырки проплавлены, заряды заложены, а мы укрылись в лагере. Честь нажать на кнопку была предоставлена руководителю экспедиции, коренастому дварфу Тфоргу. Даже от ослабленного расстоянием взрыва заложило уши! Обломки камня взмыли в небо как снаряды катапульт, мы с Крибби еле успели поставить щиты, дабы укрыть лагерь. Несколько секунд была абсолютная тишина. А затем лагерь взорвался радостными криками и помчался смотреть на работу пиротехников.

Путь к месту занял всего пять минут, вместо десяти, так как каждый хотел первым увидеть пробой. И признаться, проделанная работа впечатляла! Наши мастера огня и взрывов знают своё дело. Отверстие получилось метра два в диаметре, а сама толщина взорванной скалы была не менее трёх! Все сгрудились вокруг пролома, пытаясь что-то рассмотреть внизу, но там клубился лишь непроглядный мрак. Вечерние лучи не доставали до дна. Тфорг как ни странно пробился через толпу зевак последним. Поглядев в пробитую дыру, он торжественно всех поздравил и объявил о переносе лагеря сюда.

Остаток вечера мы праздновали и предвкушали ожидающие нас открытия. Не буду описывать те опустошенные бочки пива, что и поныне остались в пустыне, скажу лишь, что только сейчас мы ощутили, как все сблизились за время экспедиции. Я же нашёл двух замечательных товарищей: дварфов Стерха и Вирса. Вирс, исполнявший обязанности одного из стрелков, в тот вечер поведал нам множество интереснейших историй. Мы со Стерхом сидели, буквально ловя каждое его слово. К полуночи разошлись почти все. Остались только сидевшие ранее без дела переводчики, писцы, да археологи. Они радовались больше всех, так как для них кончились, наконец, дни изнурительного ожидания.

На следующий день, несмотря на всеобщую вялость и похмелье, ещё до обеда свернули лагерь и начали транспортировку к пролому. Таскать тяжёлые тюки с вещами и оборудованием под палящим солнцем не очень приятно, но так или иначе мы управились незадолго после захода солнца. Вот тут-то и начались жаркие споры у всеобщего костра кому идти, а кому остаться наверху. Спорили до хрипоты, каждый хотел быть первооткрывателем. Пиротехники настаивали, что без них там пропадут, так как только они могут убрать завалы и открыть упрямые двери. Археологи дружно обозвали их дикарями и выступили с речью о заметном ускорении работ, если они будут работать непосредственно с самим материалом, а не с тем, что будет доставляться на поверхность. Эту речь поддержали и документалисты с переводчиками. Тут же возмутились и стрелки, которые изначально должны были остаться на поверхности, мотивировав это тем, что неизвестно какие опасности будут поджидать внутри. Закончил спор удар кулака о стол разозлившегося Тфорга. Повисла тишина, все взоры устремились на руководителя. Обведя собравшихся хмурым взглядом он объявил, что идут все. Тишина, взорвалась восторженными криками, кто-то выкрикнул предложение качать Тфорга, согласная с этим толпа устремилась к последнему. Мы ещё долго со смехом вспоминали испуганное и растерянное выражение лица взмывающего вверх руководителя. Наконец все разошлись по палаткам, я со Стерхом поспешили к Вирсу за новыми рассказами, где и просидели полночи.

Прекрасно выспавшись и отдохнув, группа частично свернула лагерь, оставив здесь лишь несколько палаток, а так же лишние припасы. Первыми на верёвках спустились стрелки, наверху все замерли в ожидании и расслабились лишь тогда, когда из темноты провала показался слабый огонёк светоча. Внизу прокричали, что всё в порядке, что можно спускаться. Немедленно за стрелками последовали пиротехники. Оставшиеся наверху, дружной толпой начали спускать тюки с оборудованием и припасами. Я чувствовал себя бесполезным, ведь от гномов в этом деле нет особой пользы, дварфы управились и без нас.

В основном спускали припасы и инструменты. Я как-то заглядывал в ведомости и поэтому знал, что основной массой припасов были: светочи, инструменты и продовольствие. О светочах стоит упомянуть отдельно, не знаю где лига взяла эти штуковины, но они оказались крайне полезны. Светоч представлял собой зачарованный кристалл, светящийся чистым белым светом. Настоящая находка для археологов и переводчиков, которым мечущийся свет от обычного факела больше мешает, нежели помогает. Мы на спор оставили светоч включенным, так эта зараза простояла часов десять прежде, чем потухла, а я потерял двадцать серебряных!

Я спустился по веревке в числе последних, даже скорее съехал, мне тоже не терпелось увидеть Ульдум. Открывшаяся зала не подвела, да именно такой я её и представлял. Величественная, грозная и тёмная… мы стояли на единственном освещенном пяточке. Вокруг были видны только колонны, а меж ними клубилась тьма. Озноб пробежал по спине, мне вдруг резко перехотелось уходить из круга света, что пробивался через пробитую нами дыру в потолке. Меня занимали мысли о том, что может ожидать нас «там». Чем больше я вглядывался во тьму, тем больше казалось, что и тьма вглядывается в нас. Невольно отступив на шаг назад, я натолкнулся на какого-то дварфа и чуть не подпрыгнул от неожиданности. Наконец мне удалось успокоить себя и заставить отвлечься, обратив внимание на работу коллег. Те уже собирали какую-то штуку, схожую с фургоном на колёсах, понатыкали светочей в специальные крепления и сейчас запихивают в неё все наши припасы.

Любуясь этим чудом дварфийской мысли, я не заметил, как подошёл Тфорг и приказал разворачивать эту штуку, так как ещё предстоит исследовать окружающие нас колонны. Те, кто укладывал в неё вещи досадно заворчали, но всё же принялись за «развёртку». Я даже и представить не мог, что этот фургон может превратиться в такой компактный, но в тоже время весьма функциональный лагерь! Из него выдвинулись какие-то доски, со стенок сняли какие-то детали и вставили в пазы, получились весьма удобные столы. Снятые со стенок фрагменты быстро собирались в неказистые, но с виду прочные трёхногие табуретки. Рядом с импровизированными столами обнаружились шкафчики, вмонтированные в корпус фургона. Эх, и до чего только не додумаются, это же мечта любого полевого археолога! Дико завидую специалистам из Лиги, я начал прикидывать: возможно ли создать нечто подобное для магов? От размышлений меня отвлёк Крибби. Он решил на всякий случай проверить окрестности на движение и попросил меня побыть на подстраховке. Кивнув, я сосредоточился и начал понемногу вливать в него Силу. Используемое заклятье мне было неизвестно, по словам первого мага, оно как-то улавливает малейшие изменения в естественном фоне среды, позволяя определять живых существ. Спустя несколько минут волшбы коллега сообщил, что хотя никого вокруг нет, его всё равно не покидает странное чувство, что за нами наблюдают. Поблагодарив и сказав, что идёт ставить магические датчики по периметру, он удалился. Ах, как мне были знакомы его опасения! Ведь я тоже это ощущал. В расстроенных чувствах я направился искать Стерха. Но он, как и остальные археологи, в число которых входил, был занят изучением одной из ближайших колонн. Вирс тоже был занят, планируя со стрелками предстоящее патрулирование. Чувствуя себя ненужным, я сел за стол и принялся листать свою книгу, освежая в памяти известные заклинания.

Не помню, сколько прошло времени, но я очнулся от своих дум, когда меня вовсю теребили дварфы, сворачивающие фургон. Закрыв книгу, неохотно вылез из-за такого удобного и освещенного стола, только тут заметил, что вокруг все как-то странно суетятся. Причина этого оказалась проста: мы идём вглубь! Меня охватило радостное возбуждение и предчувствие великого открытия. Поддавшись всеобщей лихорадке, я начал помогать укладывать вещи и уже через час мы начали свой путь, всё дальше отдаляясь от тускнеющего вечернего света, бившего из пролома. Чем дальше во тьму мы уходили от столба света – тем неспокойнее становилось на душе. Не выдержав, я зажёг огонёк, заставив его парить над правым плечом. То тут, то там вспыхивали новые огни и вот, уже почти каждый нёс частичку света. Но тьма вокруг не рассеивалась, наоборот, от присутствия света она казалась более густой. Все мы заметно нервничали. Ладно я, но опытные специалисты Лиги? Как-то понемногу, незаметно для самих себя мы подбирались ближе к нашей повозке. Наши огни сливались вместе в единый поток света, выхватывая проплывающие мимо колонны, но даже он не мог достать до потолка.

Я вздрогнул от прикосновения и быстро обернулся готовый ко всему. Но это быль лишь Крибби. Посовещавшись с ним минуту, мы взобрались на повозку и совместными усилиями создали маленький клубок света. По мере того как мы вливали в него Силу он рос и становился всё ярче и ярче. Невольно я заметил обратившиеся к нам лица всех членов экспедиции, сгрудившихся около фургона. Их взгляды были полны какой-то тайной надежды и интереса, как будто мы, маги, могли решить все проблемы единым взмахом руки. Увы, это не так, я отвернулся и продолжал вливать Силы в растущий клубок чистого, белого света. Когда всё было готово, занимавший должность первого мага, Крибби отошёл и учтивым жестом предоставил мне выпустить сияющую сферу. Несколько секунд я держал это чудо в руках, просто любуясь им, так не хотелось отпускать его. Но, всё же, вздохнув,пробормотав последние слова заклятья, отпустил его вперёд. Экспедиция замерла, все три десятка лиц с грустью провожали удаляющийся свет. Последний, в свою очередь неторопливо плыл вперёд, оставляя за собой светящийся след и открывая нам величественное зрелище. Больше всего это было похоже на лес. Да, именно на лес! Колонны в строгом порядке уходили вдали во все стороны. Меня пробрала дрожь. Им не было видно конца и края! И на каждой были какие-то надписи, руны, рисунки. Глубочайшее почтение и уважение поселилось у меня в душе перед создателями этого великолепия. Да здесь можно блуждать вечность! Вечность во тьме…

Время от времени мы вставали лагерем рядом с заинтересовавшей кого-то колонной. Тут же разворачивался полевой фургон, а мы, собравшись вокруг него и ощетинившись ружьями, вглядывались во тьму. Казалось, здесь нечего бояться. Но чем дольше мы тут были – тем отчётливее становилось чувство, что ТАМ что-то есть. Там в темноте … но сколько бы световых шаров мы не запускали, сколько мы ни старались, так ничего и не обнаружили. Когда такой шар угасал, тьма снова набрасывалась, отвоёвывая то, что было отнято у неё. Судя по моему хронометру, прошли сутки, уже никто не мог спокойно работать. Мы не высыпались, давящее чувство страха не позволяло нам этого. Словно стая мотыльков, группа сбивалась около повозки. Свет для нас стал важнее еды и всего остального, при свете тьма на время отступала, а вместе с ней и чувство опасности.

Во время одной их таких остановок и случилось то, что послужило подтверждением наших опасений. Мы наткнулись на колону отличавшуюся от всех прошлых. Если предыдущие были однотипными вытянутыми столбами – то эта была более широкой у основания и постепенно сужалась к верху. Чётким силуэтом, на колонне проступали щели, вместе они образовывали профиль двери. Было принято решение вскрыть её. Но, увы, простыми инструментами это сделать не удалось. И на сей раз выручили пиротехники, заложив небольшие заряды по контуру, они просто взорвали её. Прозвучавший взрыв, отражаясь от соседних колонн, унёсся во мрак, каменная плита служившая дверью повалилась на пол. Тотчас из колонны вырвался затхлый воздух и прозвучал голос: «Разгерметизация сторожевой ячейки. Активация режима охраны». Мы не поверили своим глазам, навстречу нам шагнул голем. Секунды мы смотрели друг на друга. Но потом… Я с ужасом вспоминаю, как сказав что-то о проклятии плоти, он начал крушить всё вокруг. После его ударов уже не вставали. Первыми опомнились стрелки. Они дружно вскинули ружья и выстрелили в зрительные анализаторы машины, тем самым ослепив её. К тому времени все кто мог – уже разбежались от обезумевшего творения титанов. Мы с Крибби пробовали атаковать его магией, но, ни одно атакующее заклятье не сработало. Материал, из которого был сделан голем, полностью абсорбировал все доступные нам типы магии. Быстро смекнув это, мы направили свой гнев и огонь на пол под ногами механизма. Уже через секунду от невыносимого жара древние плиты раскалились и превратились в вязкую смесь. Ослепшая машина начала тонуть. Когда она погрузилась по колени, мы сменили огонь на лёд, охлаждая расплавленный камень…

Тела пятерых погибших нам забрать не удалось, слишком уж они были близко к замурованному голему. Вирс со злости разрядит ему в лицо зарядов десять, но ничего этим не добился. Молча собравшись, группа свернула передвижной лагерь и побрела подальше от жуткого зрелища. И всё же я не утерпел, оглянулся. Машина, пытавшаяся во время наших сборов разбить сковавший её камень, теперь методично и расчётливо отрывала себе запаянные ноги. Меня передёрнуло от мысли, что отныне здесь будет ползать ещё и этот слепой ужас.

В жутком молчании двигался наш отряд сквозь мрак. Больше не было слышно шуток и перебранок. Мы всё так же продолжали периодически останавливаться и разбивать лагерь. Но теперь, эти стоянки казались в тягость. Каждый ходил как на иголках, мечтая лишь об одном: поскорее закончить свою работу и прижаться поближе к сияющему светочами фургону. Дварфы и гномы были уже на пределе и однажды, кто-то не выдержал. Я точно не знаю, была ли это случайность или же попытка закончить сей кошмар. Но, так или иначе,произошёл взрыв. Сдетонировали все наши скудные остатки взрывчатки. Только чудом можно объяснить, что потеряли мы всего троих. Ещё двое были легко ранены, остальные отделались испугом. К сожалению, фургон взрывом разметало на части, но своё дело он сделал: сдержал большую часть вырвавшегося огня. Потом мы ещё долго собирали по окрестностям оставшиеся припасы.

Сразу после этого происшествия Тфорг приказал разбить лагерь и подготовить церемонию прощания с павшими. Мы безвольно выполнили это распоряжение. Двое погибших дварфов и гном нашли своё последнее пристанище в огне, что создал Крибби. Руководитель, что-то бормотал, призывая к спокойствию и рассудительности, но его уже никто не слушал. Видя, что его увещевания сейчас бесполезны, он дал приказ хорошенько выспаться. Группа послушно разбрелась. Опустошенный, я провалился в беспокойный сон, едва добравшись до центрального «костра». Дров у нас с собой не было, поэтому мы приспособили длинные тонкие доски, что отломали от бывшей повозки, под импровизированные факелы, примотав на верхний конец светоч. Теперь же эти «факелы» стояли в центре лагеря, прислонённые друг к другу. Такое сооружение быстро получило название костра. Все как-то сами собой стремились быть поближе к этому маяку надежды среди бесконечного мрака глубин.

Увы, но пробуждение не принесло утешения. Пока я спал, разгорелись жаркие споры о том, что делать дальше. Лагерь разделился, одни настаивали на продолжении экспедиции. Другие же твердили о возвращении. Я, признаться, был согласен с последними. Часы пререканий и споров не дали ничего, так и не был найден компромисс. Да, запасов светочей и продовольствия группе хватит ещё дня на четыре. Да, это время можно потратить на исследование Улдума, вместо позорного бегства. Умом я понимал, что мы как никогда близки к цели,глупо сейчас всё бросать и поворачивать назад. Нет здесь ничего страшного и опасного, если не будем лезть к големам. Но… этот давящий взгляд тьмы сводил с ума, отнимал все силы и волю. И я решился…

Для очистки совести, я подождал ещё три часа. Нервная ходьба взад-вперёд скрасила ожидание и скоротала время. И всё же спустя часы, споры у «костра» не утихли. Взяв из запасов пару светочей, а заодно пути прихватив Стерха и Вирса, я решительно направился к ставшему верным другом Крибби. Был нелёгкий разговор, в котором я прямо сказал, что намерен собрать маленький отряд и двинуться к выходу, дабы вызвать помощь и вернуться с припасами. Друзья задумались. Я уже начал беспокоиться, но тут, вздохнув, Вирс объявил, что согласен и идёт со мной. Его примеру последовал и Стерх, но с условием, что позвав на помощь, мы сразу вернёмся к экспедиции. Три взгляда устремились на четвёртого. Гном задумчиво пробормотал, что остаётся, лагерю нужен хотя бы один маг. Как впоследствии я жалел, что так и не смог уговорить его!

Попрощавшись с Крибби, мы покинули лагерь. Только когда последний отблеск «костра» умер вдалеке среди колонн, только тогда мы посмели активировать первый светоч. Экспедиция двигалась всё время строго на запад, это значило, что теперь наш путь должен лежать на восток. Быстро сориентировавшись по компасу в универсальном ноже гномов, мы бодро зашагали назад, к пролому.

Я не буду описывать наш путь назад, не буду описывать, как мы жались от страха друг к другу на редких привалах, не буду описывать, как замирали при каждом постороннем звуке. Путь втроём через темноту оказался стократ сложней всего, что нам приходилось вытерпеть ранее. Мы были на пределе. Тьма буквально окутывала нас, её взгляд пробирался в самое сердце. Когда потух второй и последний светоч, наступила паника. Темнота набросилась на нас, пожирая все остатки здравомыслия. Я помню лишь, что долго хохотал безумным смехом, корчась на каменном полу. В себя же пришёл только после сильного удара. Рядом кто-то прорычал мне, что бы я зажёг свет. Действительно, маг я или нет? Продолжая давится смехом, вызвал небольшой шарик огня, осветивший решительное лицо Стерха. Он одним движением приподнял меня над полом и начал трясти. Только после этой неприятной процедуры, я пришёл в себя. Успокоившись и собравшись с духом, мы начали искать стрелка. Он обнаружился за соседней колонной, качающийся взад-вперёд. По его непрерывному бормотанию и остекленевшему взгляду мы поняли: он тоже не в себе. Стерх двумя пощёчинами привёл Вирса в чувство. Археолог хмуро оглядел нас и, убедившись, что мы в норме, предложил продолжить путь. Идя во тьме и неся сияющий шар огня, я благодарил всех богов, за то, что он с нами. Без него я так и остался бы там…

Спасший нас огонёк света чуть не послужил причиной гибели. Из-за его сияния, бившего в глаза, мы чуть не прошли пробитый пиротехниками пролом. Столб лунного света, струящийся с потолка, мы заметили не сразу. Как же он был прекрасен! Вцепившись в, предусмотрительно оставленные верёвки, наш маленький отряд выкарабкался наружу. Было довольно прохладно, но несмотря на это, я просто плюхнулся на землю и счастливо захохотал. Наконец-то, этот кошмар закончен! В оставленном лагере мы нашли запасы сушеного мяса и питьё. О, мне казалось, ничего вкуснее я в жизни не ел! Это сказывался голод, ведь мы не рассчитывали, что дорога назад будет такой долгой, и поэтому взяли немного еды. А ведь если посудить – то иссякшие два светоча говорят о двадцати часах проведенных там. А ещё если учесть и то время, что путь освещал мой огненный шар – то выйдет все тридцать часов! Мы шли больше суток! То есть у наших осталось запаса светочей всего на три дня. Поделившись этими расчётами с приятелями, жду реакции. Молчим, каждого обуревают собственные мысли. Через несколько минут Вирс предлагает отложить решение до завтра, а пока попытаться связаться с Лигой через коммуникатор. К сожалению, сколько мы ни бились, слышен был лишь треск помех. Легли спать, но я не сомкнул этой ночью глаз, остальные, наверное, тоже. Уж слишком большое волнение испытывал по поводу группы и этого чёртового Улдума.

Встали ближе к обеду, с наслаждением поели и попытались снова связаться с Лигой, увы, результат тот же. Мы обыскали лагерь, но нашли только лишние свёрнутые палатки, ящичек светочей, продовольствие и всякое барахло. Стерх при виде светочей расцвёл и тут же предложил отнести их нашим. Я пришёл в ужас. Снова спускаться ТУДА!? От одной мысли меня охватил озноб, несмотря на жаркий день. Наверное, мои чувства слишком ясно отразились у меня на лице. Вирс был видимо такого же мнения, что и я. Мой друг Стерх грустно на меня посмотрел. Тепло, понимающе улыбнувшись, он похлопал меня по плечу, собрал еду в дорогу и ушёл во тьму. Почему? Почему я не остановил его тогда?!? Сейчас при воспоминании мне хочется выть. Я раскаиваюсь за свою трусость. Надо было идти с ним, не отпускать его одного! О, если бы я мог всё вернуть!

Мы с Вирсом, погруженные в тяжкие думы, стали ждать. Мы спали посменно, пролом ни на минуту не оставался без внимания. На четвертый день после ухода Стерха, из пролома донёсся шум. Я навсегда запомнил этот звук! Звук, как будто кто-то тащит что-то очень тяжелое и каменное по гранитному полу. Дрожа всем телом, я заглянул в пролом. В освещенном круге лежали какие-то непонятные детали, словно тут протащили непонятный механизм, из которого они и рассыпались. Сам же звук удалялся. Пытаясь унять дрожь, я отполз от края пробоя. Я знал, что там бродит внизу. Вирсу решил не говорить. Но он, наверное, сам всё понял, когда увидел мой безумный взгляд и застал меня с ружьём, сидящего напротив дыры. С того момента, я не спал уже вторую ночь, дежуря на добровольном посту. Разумом я понимал: ничто сможет взобраться сюда наверх, ведь верёвки мы вытащили. Но сердцем я чувствовал, что тьма, веками копившаяся там вот-вот выплеснется наружу и доберётся до меня. Больше я не заглядывал туда, ибо знал: ещё один взгляд, и я сойду с ума. Ночами было ещё хуже! Я не мог спать, а ночные тени накладывались на проход, оживляя тамошнюю тьму. В такие моменты я сидел в пяти метрах от пробоя и высматривал хоть что-то, готовый выстрелить в любой момент. Однажды я очнулся от щелчка незаряженного ружья, и с удивлением обнаружил, что держу его приставленным отверстием дула к подбородку. Отшвырнув ружьё подальше, побрёл к Вирсу. Ему тоже было нелегко.

Так прошла неделя с момента ухода Стерха. И с каждым днём тьма в проломе набухала, клубилась всё сильней. Ночи теперь мы проводили в самой дальней палатке, я освещал её магическим светом. Не знаю, на что мы надеялись, безумная мысль, что тонкая ткань палатки защитит нас от всего, удерживала здесь. Мы ждали. Ждали, что ОТТУДА появится либо наша группа, либо нечто иное. Нами овладела безумная жажда действий, уже было всё равно, что выйдет оттуда, пускай бы только это случилось поскорее!

На десятый день после ухода Стерха, припасов у нас осталось только на переход до ближайшего города. Все эти дни безрезультатно работал коммуникатор. Сегодня всё закончится. Был ранний вечер. Часа два, в отчаянной надежде мы стояли над пробитым входом, вглядываясь и вслушиваясь во тьму. После, не произнеся ни слова, собрали припасы, спустили вниз верёвки и ушли к городу. Дикие звери не стали для меня помехой, машинально я сжигал их тем самым пламенем, которым освещал путь себе, Вирсу и Стерху. Стерх… прости меня, если сможешь. Ты был самым лучшим из нас, несправедливо, что ушёл именно ты! Ну, зачем? Почему всё так?

Уже около города мы с Вирсом попрощались и поклялись друг другу, что никто не узнает о случившемся. Пустыня сама скроет наши следы. Уже через месяц от лагеря на плато ничего не останется. Да и проход к нему трудно заметить. Пустыня обо всём позаботиться…