Ночь. Эта железная стена, под стать Цитадели, что виднеется в нескольких милях отсюда. От того самого черного уступа, высотой в несколько сот ярдов, частично покрытого колючим, обжигающим снегом. Этот снег не такой. Не обычный. Он обжигает, режет, несет лишь щемящее чувство собственной ничтожности и беспомощности. И под ногами вовсе не железо, которое ты привык видеть. Это саронит. Прочный металл, который они получают каким-то своеобразным способом. Живой металл… немертвый. Вокруг только этот гибельный парапет, покрытый тем снегом, который скрывает под своим покровом еще и корку черного льда. Лед совсем не скользкий. Наоборот, он цепляет за ноги, не дает идти. Вдобавок этот, постоянно завывающий в ушах ветер, что несет тебе Его голос, твердящий лишь одно: «Нет надежды…» Нет надежды, потому что нас превосходят числом. Более того, слуги Его бессмертны, и полчища их неисчислимы. <br> Ты не боишься смерти. Смерть – высшая благодать для тебя, ибо то, что ты видишь – есть преисподняя. И перед тем, как ты умрешь – унеси с собой как можно больше этих тварей. Ради тех кто жил, кто жив, и кто еще будет жить после нас. Задача поставлена, цель на расстоянии нескольких десятков метров, но свободно шагать здесь никто не даст. У нее много слуг. Она могущественна и коварна. Не верь… не верь своему взору, ибо это иллюзия, не верь слуху, ибо слова ее ангельской песнью затмят твой разум. Используй каждый момент, чтобы убить ее. Даже если ситуация далеко не в твою пользу, и выхода нет – убей. Я знаю, что ты справишься. <br>Надежды нет, но среди этого полчища восставших по Его воле мертвецов, спиной к спине стоят два человека. Братья по оружию, по несчастью и, вскоре, по смерти. Один знает, как крушить толпы мертвецов, он сражался с этой падалью с юношеских лет. Военная выучка, Свет и огромный ториевый молот с печатью - вот что помогает ему и ведет к победе. Серые титановые доспехи, закрытый шлем и звезда на груди. Звезда, что дает надежду людям, направляет их. На лице нет ни капли сомнения, нет страха, жалости. Только праведный гнев. Лишь вера способна противостоять надвигающемуся на этот мир злу, и он, хоть маленький, но все же весомый, как ему кажется, вклад в эту победу сделает. <br>Второй идет, не веруя в Свет. Свет ранит его. Его душа темна, как бездонная пропасть, но в то же время хранит веру в добро, а главное, в справедливость. Им движет лишь месть и одна единственная мечта: снова стать человеком. В каждой руке его по клинку, что гравированы двумя рунами ближе к основанию лезвия. Причудливая гарда украшена черепом, а на конце рукояти, будто осколок льда, сплавленный с саронитом. Саронит живой, он все понимает, все помнит, все знает. Темные доспехи этого воина, изрезанные вражескими клинками, капюшон, прикрывающий глаза, и длинная ряса, со вставками кольчуги и цепями, которые приглушенно постукивают по тяжелым сапогам, окованным титаном. У этого на роже ухмылка. Он самоуверен, он знает, если не победит, то хотя бы нагадит Предателю так, что будет проклят на веки вечные. <br>Две противоположности составляют одно целое, способное на великие свершения. Вскоре такое объединение станет называться Пепельным Союзом, но пока это просто инициатива двух матерых вояк, крушащих ублюдков на этом парапете. В окружении полусотни мерзких тварей и четверых рыцарей смерти Миликриса, эти двое не сдаются. С ними Свет, жажда мести и мастерство, и тысячи причин, чтобы сдаться во служение Ему, просто не имеют достаточной силы, для противостояния этой решимости. Крошится один скелет – на его место встает другой и тоже попадает под молот или клинок. Кажется, вся сущность этого места подчинена силам зла и сейчас пытается сломить волю рыцарей. Каждый свято верит в правильность своих действий, в истину сего безумного приказа, верит и выполняет. Придет день, когда они сложат головы в сражении, но только не сегодня, сегодня нужно одержать маленькую, но значительную победу, ибо она приблизит конец этой ужасной войны. Война, наверное, самое страшное сейчас. Мысль о том, сколько невинных людей умирает по прихоти какого-то одного предателя великого королевства, уже чудовищна. Сейчас не до мыслей… <br>Толпа ублюдков редеет, четыре рыцаря смерти одновременно, будто причудливые механизмы, что изобретают маленькие гномы, спешиваются, обнажая клинки. Они заходят с четырех сторон, преимущество на их стороне, они это чувствуют. Рыцари смерти – не безмозглые мертвецы, которые составляют основу Его войска. Если та падаль просто сеет хаос и чуму везде, где появляется, то эти – отличные воины, командиры, полководцы в жизни. А сейчас они смертоносные элитные воины Короля-лича, второй ряд фигур на огромной шахматной доске. Они достойные противники. Противника нужно уважать, убежден тот, что в темном. Только уважение к противнику позволит увидеть его слабые места. Другой же полагается на мощный удар, разбивающий защиту врагов к чертям. Оба они по-своему правы, иначе бы сложили головы уже давно. В жаре битвы не ощущается ни колючий, чуждый нашему пониманию, снег, ни цепкие когти льда под ногами, ни ветер, пробирающий до костей и несущий ужас. Ничего нет. <br>Несколькими мгновениями позже, от мощного удара молота взлетает вверх челюсть одного из Миликрисцев. «Минус один», как говорит воин в темной рясе. Его зовут Крестом, он носит свои клинки за спиной, связывая их цепью. Служивые в королевстве еще поговаривали, мол, несет свой крест. Настоящее же его имя – Эндриан, или просто Энд. Второй, кой так ловко орудует молотом – экзорцист по имени Фремер. Они не друзья, не братья, просто боевые товарищи, но сейчас они едины, хоть, по сути своей, совершенно разные. Вот с парапета свалился еще один рыцарь смерти, воины проводили летящее вниз тело взглядом и снова в оборону. Сейчас легче – двое надвое. Рукоять молота сплошь изрублена, печать сбита, черная кровь капает на ослепительно белый снег. Кровь давно мертвых, чьи тела пропитаны ядом, а кровь обжигает живую плоть. Рыцари Миликриса – воины из числа элитных. Они экипированы одинаково, стиль ведения боя у них идентичен, никаких недостатков и слабых мест, но и они с грохотом, разбивая намерзший на парапет лед коленями, падают от молота и клинков. Остается только надеяться, что вера и холодный расчет смогут противостоять хозяйке этого уступа. <br>Сапф коварна. Нельзя давать ей говорить, ибо речи ее способны затмить разум, и тогда она с легкостью вонзит клинок тебе в спину. Энд и Фремер сосредоточенно идут ближе к краю уступа, где стоит эта сука, ехидно улыбаясь. Она что-то говорит, но это лишь слова. Слова не значат сейчас ровным счетом ничего. Экзорцист занес титановый молот над головой, пытаясь обрушить сокрушительный удар на неживую эльфийку, но та лишь усмехнулась, и паладин застыл в глыбе льда. Один на один со своей смертью, Энд просто ждет действий ледяной всадницы, готовясь к контратаке. Когда вера бессильна, возможно, верх возьмут точный расчет и мастерство? Перед глазами мелькают обрывки воспоминаний из прошлого, все победы, неудачи, годы служения Ему… куда подевалась сосредоточенность? Почему заснеженный уступ теперь кажется лесом, близ Андорала? <br> «Нет, сегодня победишь не ты, чертова ведьма!» - рыцарь, из числа Черных Клинков с силой швырнул оба меча в ледяную глыбу, где беспомощно торчал экзорцист, с занесенным над головой молотом. Осколки льда посыпались, будто стекло. Перед глазами снова появилась действительная реальность. Эндриан лишь заметил, сидя на снегу, как тяжелый молот с треском грохнул на эльфийку где-то в районе плеча. Это был треск, от которого даже его, неживого, передернуло. Затем душераздирающий крик нарушил ночную тишину…похоже, паладин умудрился сломать ледяной всаднице хребет в нескольких местах. Она была такая же, как Энд: самоуверенная, надменная и бесстрашная. Нет, это не сочувствие, это дань уважения поверженному противнику. Однажды эти же качества подведут самого Креста, но не сегодня. Не сегодня… <br>Ночь. Эта железная стена, под стать Цитадели, что виднеется в нескольких милях отсюда. От того самого черного уступа, высотой в несколько сот ярдов, на которой валялись куски вурдалаков, горгулий, три рыцаря смерти и эльфийка, закованная в черные латы. Снег медленно заметал следы бойни, а время близилось к рассвету. Здесь нет солнца, оно покинуло эти края. Здесь живой металл приводит в движение огромных големов, сшитых из тел врайкулов. Здесь лед совсем не скользкий, и снег не такой. Не обычный. Он обжигает, режет, несет лишь щемящее чувство собственной ничтожности и беспомощности. Здесь правит смерть.
